Владимир Долинский на фоне необычных декораций читает нецензурное стихотворение израильского барда Михаила Фельдмана "Громоотвод". Евреям очень нравится.
"В исполнительнице словно живет сама дикая, первозданная природа Якутии, а ее душа будто изливается на сцене, превращаясь то в волка, то в необузданного коня.
Премьера спектакля состоялась 4 апреля 1969-го года в Московском театре сатиры, телеверсия вышла в эфир в апреле 1974-го года. Первоначально роль Альмавивы играл Валентин Гафт и его комедийный дуэт с Мироновым приводил зрителей в восхищение. Однако после скандала с режиссёром («Вы никакой не граф. По сцене ходит урка!», орал Плучек), Гафт уволился, этот блестящий тандем просуществовал всего 8 месяцев. Его сменил Ширвиндт, которого привел сам Миронов.
Вера Васильева вспоминает о рисунке роли графа Гафта: «Он задумал графа совсем по-другому. Он ничего графского в нём не хотел. Он хотел сделать мужика — мужика страстного, злого, и очень открытого темперамента».
Новый дуэт оказался совсем другим: «В отношениях графа — А. Ширвиндта и Фигаро — А. Миронова, как и во всем спектакле, властвует этика маскарада. Роскошный, уставший от излишеств духа и плоти, граф держится за свою очередную любовную прихоть больше от скуки, чем от чувственных побуждений. Его развлекает волнение, сопровождающее интригу, и о серьёзной борьбе за Сюзанну и речи нет. Соперники кружат друг вокруг друга, ловят на любом неточном слове. Никто из них серьёзно не закричит на другого, не схватит за шиворот, не припрет к стене. Правила свято соблюдаются: до тех пор, пока не сорвана маска противника, игра продолжается».
По воспоминаниям Егоровой, ввод Ширвиндта в спектакль сперва был провалом: «Наконец, после множества репетиций для Шармёра наступил экзамен — спектакль «Фигаро». Через три часа, в конце действия, все поняли: Шармёр — Граф в спектакле «Фигаро» с треском провалился. — Провал! Провал! Он же бездарен! Разве можно сравнить с Гафтом? Это какая-то сопля на плетне! (…) На сцене он был ленив, вял, произносил текст как будто делал кому-то одолжение, в отличие от стремительного, дерзкого, умного Гафта. Да что сравнивать! Худсовет во главе с Чеком молчал. Чек звенел ключами, и решение снять Шармёра с этой роли висело в воздухе. Но если Шармёр не очень умно выглядел на сцене — в жизни, вне сцены, он взял реванш. После спектакля он немедленно пригласил к себе домой в высотный сталинский дом на Котельнической набережной избранных из театра на банкет». По утверждению Егоровой, Ширвиндта в тот момент спасли только подлизывания к жене режиссёра. Однако со временем ситуация улучшилась: «Прошло время, Шармёр обнаглел на сцене в роли Графа, и эта наглость в сочетании с микеланджеловской красотой стала приниматься зрителем».
